Теперь они вместе

Она стояла на платформе вокзала и ждала его поезд. Он должен был приехать. Она ждала уже час. Была зима, и она жутко замёрзла. Она приехала на час раньше до прибытия поезда, потому что очень боялась опоздать. Она ждала его возвращения уже целых два года. И вот, наконец, он возвращается. Сердце вырывалось из груди, она сильно волновалась. В армию он уходил совсем мальчишкой, какой он интересно стал. Говорят, война ломает людей. Но он сильный, он справится с ней. Она верила, что с ним всё хорошо. Главное что он вернулся. Наконец то вернулся. Теперь всё будет хорошо.

Выходя из вагона, он шарил глазами по платформе. Большая спортивная сумка за всё цеплялась, и её приходилось вечно поправлять, но это было не важно. Сейчас он увидит её, снова увидит, прошло столько времени. Он помнил её лицо только по тем фотографиям, которые она присыла ему в армию. Большинство фоток он потерял на войне. Но одну он всегда таскал с собой в кармане формы. Он верил, что она оберегает его. Кровавыми руками он часто доставал эту самую фотографию. И в промежутках между боями он смотрел на неё, это единственное что удерживало его от самоубийства или какой-нибудь глупости. Он должен был вернуться к ней. Она ждала его. И он сдержал слово. Его демобилизовали раньше срока, на то были свои причины. Месяц, проведённый в плену, что-то всё-таки, значит для командования. Его отпустили домой. Он не знал, как она теперь выглядит. Может быть, она сильно изменилась, а может, осталась всё такой же хулиганистой девчонкой, которая подшучивала над ним в детстве.

- Привет! Ты наконец вернулся! – он обернулся и она бросилась ему на шею. Она целовала его и боялась отпустить. Она слишком долго его ждала, что бы опять потерять. Его сумка валялась рядом, фиг с ней, она больше не нужна, даже если выкинуть её, всё, что в ней есть, можно переложить в карманы. Он сам не знал, зачем взял такую большую. Он снова чувствовал запах её волос и видел её глаза. Остальное не важно. Он дома.

- Идём скорей, а то ты замёрзнешь! – она тащила его за руку в здание вокзала. На нём была лёгкая камуфляжная, армейская куртка, такого же цвета штаны и высокие ботинки. На руках были перчатки. - Зачем тебе перчатки? Ты бы лучше там шапку выпросил. – она трепала его стриженную голову, - смотри какой ты лысый! Ну, ничего, скоро ты обрастёшь. Я не дам тебе стричься. Помнишь, какой ты был в школе?... Она говорила не переставая. Он вспоминал школьные годы и улыбался. Всё было так тихо и мирно.

Тогда он судил о человеческой жизни по фильмам в кинотеатрах. Это было так давно… Прошла целая вечность.

Они медленно шли к метро. Она держала его под руку и не отпускала ни на секунду. Он чувствовал, как она боялась замолчать. Как только она замолкала, сразу повисала тишина. А он молчал. И она снова говорила и говорила.

- Ты знаешь, у меня осталось ещё очень много конвертов и тетрадок для писем тебе. Я их все выкину! Они больше не нужны. Почта там работает плохо, но по датам писем он видел, что она писала по два, а то и по три письма в день. Это грело душу, там письма особенно ценятся. – Хорошо, что ты вернулся раньше. Кстати, а почему? В своих письмах ты не писал, почему тебя отпускают раньше. Хотя я спрашивала тебя.

- Да так… Я потом как-нибудь расскажу, сейчас не то настроение.

- Хорошо. Ой! Смотри, розы! – она обожает розы. Ещё в школе, когда он об этом узнал, он дарил ей одну, клянчил деньги у мамы и дарил, редко, но ей было приятно. На что её папа очень ругался. Школьница приходила домой с розой, это не правильно. Папа часто допрашивал её, кто ей дарит цветы, но она не говорила. Он совсем не знал её отца. Только редко видел на улице, когда тот шёл или возвращался с работы.

- Постой тут, я быстро! – он оставил её на тротуаре, а сам вбежал в цветочный магазин. Она видела его через стеклянный фасад магазина, он стоял перед продавщицей и показывал, какие розы он хочет в букет. Её руки сжались у груди, может быть это и есть счастье? Он вернулся. Он жив. Он здоров. Он не покалечен. И сейчас он покупает ей цветы. Её любимые цветы. Пурпурные розы.

Она смотрела на него и готова была прыгать от счастья. И даже крики ужаса где-то в стороне не отвлекли её внимание от него. Резкий визг тормозов заставил её повернуть голову в сторону. Она не успела даже пошевелится…

…До неё было всего два шага. Он видел её тело лежащее на асфальте в неестественной позе. Он много раз видел такие тела. Там, на войне. Он даже не обращал внимание на них, там на войне. Он таскал их много раз за руки и за ноги, там на войне. Но всё это было, ТАМ! Как же так? Тут нет войны. Может, всё это кажется. Может он всё ещё лежит в госпитале после тяжёлого ранения и у него бред. Проснуться! Срочно проснутся! Но видение не уходило. Она лежала на животе. Вокруг головы растекалось бурое пятно крови. Опять кровь. Опять смерть!

- Нет! Только не она! – он упал перед ней на колени и перевернул тело. Носом и ртом шла кровь. Он попытался взять её на руки, но её голова опрокинулась назад через его руку, шея была сломана. Он осторожно взял её голову и положил себе на плечо. Она была мертва.

Он смотрел в небо, оно такое же, как там. Там где он совсем недавно был. И так же он держал своих мёртвых бойцов. И так же текли слёзы. Но там было понятно, почему люди умирали, но тут! Она ждала его два года. Ну неужели только для того что бы его встретить и умереть?... На войне кажется что здесь, на гражданке люди не умирают. Что здесь всё хорошо. Хочется, скорей вернутся. Вернутся, но не так… Он был весь в крови, это её кровь, её жизнь, и сейчас она покидает её. Её глаза закрыты, и она больше не когда их не откроет.

Она больше не когда не засмеётся и не скажет что он Бука. Она больше не увидит любимые розы… Если бы он не вернулся, этого бы не было. Мысли разрывали его, хотелось орать во всё горло. Если бы он не вернулся! Ведь если бы не он, она бы не приехала в этот день на вокзал и не стояла бы в этом проклятом месте именно в тот момент. Если бы он не вернулся, она была бы жива. Он хотел всё исправить. Вернуть время и специально, там, напороться на пулю. Наброситься в плену на зверя и пусть бы его прирезали. Или просто приподнять голову, когда их обстреливали, это так просто. И она была бы жива… Он гладил её по голове и плакал. А ведь он так долго ждал, чтобы встретиться с ней, ради неё он жил.

* * *

Он не чувствовал холода. Пронзающий ветер продувал насквозь его лёгкую куртку. Она была чёрного цвета и джинсы чёрные и ботинки. Он не хотел специально одевать всё чёрное, но так получилось. Его было прекрасно видно на свежем снегу. Он теребил в руках вязанною шапку, которую купил только сегодня утром. Он смотрел на похороны издалека. Смотреть на любимою в гробу было самым большим наказанием на свете.

Он ждал, когда родные простятся с ней. Им нельзя мешать. Да и он, совсем не вписывался в процессию, состоящую из многочисленных бабушек, тётушек и двоюродных сестёр. Из всех присутствующих на похоронах, он знал только её отца и то, знаком с ним он не был. Позже он простится с ней наедине. Он скажет ей всё, что не успел сказать. Он расскажет, как вера в её любовь давала ему силы сделать последний рывок, что бы выжить. Что бы ещё раз взглянуть в её глаза. Он расскажет, как по много раз перечитывал её письма, чтобы не озвереть, сидя в разрушенном городе под пулями. Как он всматривался в её фото, что бы хоть как-то унять боль от очередного ранения.

А пока, он ждал. Ждал последней встречи с ней. Чтобы проститься навсегда.

Родственники стали расходиться, фигуры отделялись от общей толпы, по две или по три. Все расходились не вместе. Мимо проходила очередная пожилая пара.

- Она была так молода. Вся жизнь впереди. Бедный ребёнок, – старушка вытирала слёзы.

- Так распорядился бог. Ничего не поделаешь, – дед пытался её успокоить, но надо было успокаивать его. Слёзы он уже не вытирал, без толку.

Могилу давно закопали, но её отец всё стоял. Он смотрел на чёрную могильную плиту и смотрел на фотографию своей дочери, на ней она весело улыбалась. За спиной послышались шаги. Кто-то подошёл и встал рядом.

- Я тебя знаю. Ты тот самый, которого она ждала и любила, – сказал отец, не отводя глаз от плиты, – Она слишком сильно тебя любила.

Парень молчал. У него не было слов для него, он не знал что ответить. - Я оставлю тебя с ней наедине. Тебя она ждала и хотела видеть больше всех остальных. – Отец развернулся и пошёл к выходу с кладбища. – Вечером я тебя жду у нас дома. Нам есть о чём поговорить… ты мне теперь как сын. И не смей себя винить в её смерти! Ты не виноват.

Несколько часов он стоял и смотрел на могильную плиту. Она казалась ему большим крестом на его жизни. Она перекрыла дорогу дальше. Закрыла проход ко всем мечтам, которые у него были. Главных целей больше нет.

Начало темнеть. Он сам не заметил, как встал на колени и стал говорить с ней, ему казалось, что и она с ним разговаривает. Он что-то рассказывал ей, захлёбывался в слезах и путал слова, а она отвечала ему. Слёзы замерзали у него на щеках. Ног он уже не чувствовал. Руки в перчатках крепко держали вязаную шапку. Пальцы без ногтей от холода, ныли тягучей болью. Когда ему вырыли ногти в плену, было не так больно как сейчас. При встрече говорила она, а теперь не замолкал он. Он боялся, что как только он замолчит, она сразу же исчезнет, навсегда. И он говорил, говорил и говорил. Он рассказывал ей всё подряд. Стало совсем темно…

* * *

Медсестра Аня была совсем молодой. Её не так давно посадили на скорую помощь, ей нравилось помогать людям, попавшим в беду. Но тут было не кому помогать. Она не стала подходить к свежей могиле, у которой на коленях сидел трупп молодого парня. Она смотрела на него и на фото на могильной плите. Аня не видела лица парня.

- Как же он её любил, – пробормотал уже пьяный сторож. И пошёл к могиле. Врач осматривал тело.

- Зови мужиков, и тащите носилки, он к земле примёрз. – Сторож побежал к машине скорой помощи.

Аня вытирала слёзы платком. Тушь размазалась вокруг глаз. - Теперь они вместе… теперь они будут счастливы, я это точно знаю! По-другому не может быть!

ФАНАТКА

Здесь больше меня, чем где бы то ни было.

Она - фанатка. Она - сумасшедшая. Все так говорят. Сумасшедшая. А ей всё равно. Наплевать. Уже давно. Уже на всех. Сначала была просто музыка. Голос. Детские фантазии на тему... А потом медленно поехала крыша. Комната превратилась в зал славы, мысли приняли одностороннюю направленность. Ни о чём больше не хотелось думать. Доступ к информационным ресурсам позволил ей быть в курсе всего. Он. Он. Он. И больше нет никого. И больше никто не нужен. Когда она начала путать свои сны с реальностью, она немного насторожилась. Именно насторожилась, не испугалась, не обратилась к врачам. Просто обратила на это внимание и приняла к сведению. Сумасшедшая, она стала реально жить своей мечтой. Разошлась со своим давно уже не любимым человеком. Никогда не любимым, если быть точным. Она терпела его, пока он не начал покушаться на Святое... После второго скандала, она просто выгнала его. Из дома, из жизни. Раз и навсегда. Устроилась на более высокооплачиваемую работу. Сняла квартиру. Теперь никто не мешал ей сходить с ума. Никто не закатывал глаза, не вертел у виска, не вздыхал при виде заклеенных Его лицом стен, не пилил по поводу вечной занятости телефона из-за постоянного зависание в интернете. Её оставили в покое. Наконец-то. Хорошо-то как. Она могла теперь разговаривать с Ним в полный голос, не шепчась втихаря. Могла, проснувшись, на всю квартиру завопить "С добрым утром, любимый мой!" И обязательно на немецком. И никто не вякнет! Плескаясь в ванной, позвать Его, чтобы потёр спинку... Ну и пусть бред! Зато может. Как приятно произносить Его имя, не опасаясь, что кто-то будет смеяться... Она была счастлива в своём сумасшествии. Наедине со своими мыслями ей было нереально хорошо. А зачем лечиться, когда всё так хорошо? Она нормальный человек, просто у неё есть своя тайна. На работе, на улице, в какой-нибудь пиццерии никто бы даже не усомнился в нормальности этой привлекательной молодой девушки. Осмысленный взгляд, адекватная реакция на окружающих. И не правда, что везде она таскается с плеером. Не правда. Когда Он идёт с ней, зачем ей плеер? Они обмениваются мыслями и тихонько смеются над людьми, которым этого не понять.

А однажды утром она проснулась и поняла, что умирает. Она звала Его. Он не отвечал. Она кричала, плакала, каталась по полу... Его больше не было. Сначала она решила, что Он бросил её, ушёл. А потом вспомнила, что ничего нет. Это было так неожиданно и страшно, что захотелось немедленно выкинуться из окна, перерезать себе вены и наглотаться таблеток одновременно. И один Бог знает, что удержало её в тот момент. Она сидела на полу, обхватив гудящую голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Со стен на неё смотрели Его глаза, смотрели пристально, осуждающе. Только они были не живые, застывшие, искусственные. Сердце колотилось бешено и беспомощно. Она не понимала, как могла так заблуждаться. Впервые промелькнула мысль о медицинской помощи... Которую она тут же отшвырнула от себя. Всё вокруг стало чёрно-белым. Кто посмел выкинуть её из чудесной сказки, которую она создала для себя, в которую она заставила себя верить, в которой она спряталась от мерзкого мира?.. День за днём она жила одна, брошенная, осиротевшая... Ничто не помогало. Музыка, фотографии... Всё фальшивое! Его никогда не было. Как она не хотела выздоравливать! Бред вышел из неё сам, оставив её такой незащищённой... Вполне трезво она понимала, что умирает. Медленно угасает, как догорающая свечка.

Воспалённым мозгом она понимала, что Он настолько далеко от неё, что до Него не дотянуться никогда. Разные миры, разные планеты, разные жизни... Неожиданно в сознании произошёл маленький электрический разрядик. Очень похожий на тот, который она испытала, впервые прислушавшись к Нему... Сначала она полюбила Голос, потом поняла, что не может любить один голос и полюбила Его целиком... Забрезжило в голове. Она сильная. Очень сильная. И молодая. У неё много времени, много сил. Она должна! Новая цель вспыхнула так ярко, что она выронила сигарету и прожгла себе джинсы. Чертыхаясь, спешно начала переодеваться, выскочила на улицу, побежала к газетному ларьку, не обращая внимания на расходящийся дождь. Газета была толстой, листать на весу её было очень неудобно, но терпеть до дома она не могла. Она всегда была слишком нетерпеливой. Заходя в подъезд, она уже знала, по какому номеру надо звонить.

Репетиторы просили черезчур много, но отступать было уже слишком поздно. Она вприпрыжку неслась по улице, перескакивая лужи. Ей бы только научиться говорить. Быстро, без акцента. Сам язык она практически выучила самостоятельно, при помощи компьютера и специальных обучающих программ. А вот говорить, так же красиво, как Он, так и не научилась. Но за такие деньги её просто обязаны научить! Три месяца пролетели, как три дня. Наталья Александровна просто восхищалась её способностями. Она говорила! Быстро, бегло, почти без акцента. Она была очень довольна собой. Теперь надо было совершать следующий шаг. Страшно. Очень страшно. Не по себе. Но она всё продумала. Она гениальна, и никто пусть не сомневается. И пусть мама не кричит, что она сошла с ума. Нет! Это раньше она была сумасшедшей, а теперь нет. Теперь она всё понимает. Всё знает. Она уверена в себе. Мама! Прекрати орать! Она сделает так, как задумала! Она всегда добивается того, чего хочет. Нет, она не будет кусать локти и плакать. Это её выбор. Всё!

Паспорт делали долго. Целых три недели. О! Как мучительно ждать. Но она всё верно рассчитала. Визу и загран-паспорт она получила в первый день своего отпуска. Она немного нервничала, а вдруг не успеет, а вдруг всё сорвётся? И придётся ждать ещё год. Это было бы слишком мучительно.
Всё хорошо. Всё просто отлично. Кредитка "Visa" и достаточно наличных в кошельке. Рублей и евро. В банке сказали, что по "визе" можно снять деньги в любой стране мира. Не надо в любой, надо только в одной. Самой лучшей... Билет на самолёт забронирован. Сейчас на поезд до Москвы. Четыре часа в дороге. Потом пять часов полёта. После посадки найти недорогую гостиницу, покушать, успокоиться и подумать, что делать дальше. Он там. Она точно это знает. Нет концертов, нет записей. У Него своеобразный отпуск. А самое главное, она знает, где точно Его искать. Мир не без добрых людей. На сайте ей дали всю нужную информацию. Поддержали, подбодрили. Предложили материальную помощь. Отказалась. Конечно, отказалась. Гордая, всё сама. Она гордится своей гордостью и независимостью...

Спала только три часа. До полвторого сидела в чате. Люди устроили своеобразные проводы. Она поначалу боялась, что они смеются над ней. Но потом поняла, что они тоже мечтают вот так вот, как она решиться, сорваться, за мечтой, действовать, стремиться. Сколько хороших слов ей сказали... В пять проснулась без будильника. Умылась. Поела. Кофе с молоком и два бутерброда. Еду в дорогу она купит на вокзале. Вымыла голову, уложилась, накрасилась. Ещё раз всё проверила. Документы. Деньги. Вещи. Только самое необходимое и удобное. Влажные салфетки. Лосьон. Косметика. Всё. Посидела на табуреточке, унимая радостную нервную дрожь. Поехали!

Автобус. Вокзал. Магазин. Вагон. Дорога. Москва.

Послонялась по магазинам. До самолёта три часа. Зашла в макдональдс. Чизбургер и молочный коктейль. Она не любит колу. Вкус у неё, как у газированного дерьма... Очень сильно газированного. От нарастающего волнения нет сил даже поискать что-то про Него в московских музыкальных магазинах. В аэропорт ехала на маршрутке. Первый раз она была в аэропорту. Первый раз видела самолёты. Первый раз решилась лететь. Она боялась. Очень. Но было поздно. Да и не хотелось отступать. Нет! Это просто непростительно глупо выглядит, развернуться и позорно, поджав хвост, бежать домой. Он летает, и она тоже может и нечего тут бояться.

Регистрация. Проверка документов.

И вот уже она на ватных ногах поднимается на борт. Рассеянно и испуганно улыбается вежливой стюардессе. Наверное, она сильно побледнела, потому что стюардесса проявляет к её персоне повышенное внимание. Так, сказать, что всё в порядке и сесть, наконец, в это чёртово кресло. Пристегнуться и продержаться пять часов. Это же совсем немного. Берлин. Её ждёт Берлин!.. Нет, чёрт! Это много. Даже слишком много для страха. Она мужественно приказала коленкам не трястись и вздрогнула от сообщения по громкой связи о взлёте... Началось!

А совсем и не страшно! На "Бешеном поезде" и то страшнее! Намного! Она вообще очень смелая. Отважная фанатка! Она улыбнулась и посмотрела в иллюминатор на белые ватные облака и оранжевое солнце. А на земле идёт дождь... Она забыла зонтик! Вот растеряха! Ну да ничего! Зонтик - дело покупное...

Вот это фокус! На её часах семь вечера! А на табло берлинского аэропорта светится 17:00! Она совсем забыла про разницу в часовых поясах!..

Снова проверка документов. Ну, что, пора проверить, как она говорит по-немецки. С таксистом она договорилась очень быстро. Хорошие вещи радовали прямо с самого начала. Он был русским. Поэтому он помог ей найти приличную недорогую гостиницу почти в центре и не ободрал её как липку за поездку. А на прощанье даже дал визитку, чтобы если потребуется...

Гостицина. Документы на просмотр и регистрацию. Заплатила за неделю. Решила, что пока хватит. Метродотель объяснил, что потом можно будет продлить проживание. Такое впечатление, что в Берлине каждый второй говорит по-русски. Спрашивается, зачем она учила немецкий? Лестница. Дверь. Кровать.

Простынь пахла восхитительно. Так свежо, так приятно. Странно, она поймала себя на том, что не взяла ни единой Его фотографии. Даже из кошелька вытащила зачем-то... Пора бы покушать. Гостиничный ресторан, это, конечно, хорошо. Но дорого. Так что, в кафешку!

Салат из морепродуктов и, наверное, огурцов. Четвертинка хорошей пиццы. Два стакана персикового сока. Наелась. Расплатилась. Всё. В гостиницу. А завтра. Завтра будет завтра... Завтра... з-за-авт... Хр-рр-хр......

Проснулась. Потянулась, отшвыривая ногами одеяло. Приоткрыла один глаз. Вспомнила, где она находится, впуская в тело радостное щекочущее возбуждение. Почему она так уверена, что что-то, хоть что-то будет? Ведь Он может просто куда-нибудь уехать... В конце концов, Он ведь не сидит и не ждёт, пока она придёт. Он же ничего не знает... Да ну всё это! Она уверена. Почему? Сама не знает. Это что-то такое внутреннее, то, что не даёт готовиться к экзамену, а потом этот экзамен оказывается сплошной халявой. То, что подталкивает утром, когда не звенит будильник, и нужно идти на работу. Короче, такое всезнающее внутри. Вот и сейчас оно советует ей не париться. Ладно, она не будет париться. Ну, где там визитка этого русского таксиста? Она решительно поднялась с пуфика, бросив последний удовлетворительный взгляд в зеркало. Да, сегодня она выглядит особенно хорошо. Накрасилась удачно, волосы послушно легли так, как она хотела, лицо немного бледное, как она любит. Сегодня особенный день. Она послушала своё сердце. Что оно говорит? Что там шепчет? Хорошо?.. Конечно, всё будет хорошо? Разве кто-то сомневается в этом? Нет, она ни капельки не сомневается! Где же эта чёртова визитка?! Перевернула сумку вверх тормашками и вытряхнула содержимое на пол. А! Вот ты где! Набрала номер, послушала гудки... Поздоровалась, объянила, что ей нужно. Удовлетворённо покивала. Через полчаса. Конечно, она подождёт, само собой...

Полчаса подумать. Что говорить Ему? Как смотреть? Что делать? Как заставить сердце не колотиться, руки не потеть и колени не трястись? Град вопросов обрушился на неё. Даже придавил слегка. Горделиво повела плечами, стряхивая с себя эти истерические вопли. Она же сильная. Неужто не помнит? Всё будет нормально, хорошо, отлично. Повторила несколько раз, словно заклинание. Немного полегчало. Она сделала слишком много, чтобы теперь бояться. Бояться надо было раньше, когда подавала документы на визу, когда переводила деньги на карточку, когда заказывала билеты. Тогда можно было испугаться и остановиться. Забиться в свою комнату, спрятаться в интернете, пожалеть себя и поплакать над своей слабостью. А теперь нельзя. И всё! Она сказала!

Фольксваген стоял у гостиницы и ждал её. Она села на переднее сиденье и назвала адрес, по которому, как ей сказали, Он проживал. Водила надавил на газ. По мере приближения к цели, становилось всё хуже и хуже. В глазах то и дело прыгали какие-то тёмные круги, голова кружилась и слегка подташнивало. Она должна собраться. Должна. Должна-а!.. Как, уже приехали?! Так быстро? Этот дом? Нее-е-ет! Она на ватных ногах покинула машину. Что он спрашивает? Ждать ли её? Нет... Нет, не надо. Она позвонит, если потребуется. Посмотреть, как такси отъезжает и скрывается за поворотом. Затравленно медленно повернуться и посмотреть на дом. Красивый, чистый, двухэтажный. Почему она думала, что он живёт в квартире? Не понятно. Шатаясь, подойти к аккуратному парадному крыльцу. Преодолеть пять ступеней, крепко держась за перила. Его запах. Она чувствует его запах. В каждом доме пахнет хозяином... Опять бред. Отогнать его быстрым движением руки. Стереть проступивший пот со лба. Вздохнуть... Как-то судорожно получилось, словно перед казнью. Ей даже в голову не пришло, что она приехала не туда, что ей дали неправильный адрес. Он... Здесь... Живёт... Нажать! Нажать! Она приказывает чёртовым рукам нажать на чёртову кнопку звонка! Они не хотят слушаться. Они бояться, даже больше, чем их хозяйка. В конце концов! Да из конца в конец!.. Устроить небольшую лекцию о том, как важно подчиняться приказам начальства. Преодолеть. Преодолеть и нажать на этот грёбанный звонок. Чёрт! Она и не представляла, что такая мелочь выльется в такую проблему... Шаги. Шаги. За дверью. Приближаются. В другом месте, в другое время, в другой жизни она бы безошибочно определила навскидку, по шагам, кто идёт - мужчина, женщина, ребёнок. Но сейчас она стояла, застыв на глупом зелёном коврике, вся подобравшись и приготовившись столкнуться лицом к лицу... Боже! Она рассуждает о прекраснейшем моменте своей жизни, как о какой-то последней битве на смерть. Дверь начала открываться. Медленно, растягивая измученные нервы. Она еле сдержалась, чтобы не толкнуть эту поганую дверь, прекращая пытки... Девушка. Лет 17-18. Светлые длинные волосы, коротенький розовый сарафанчик. Смотрит вопросительно и немного настороженно. Кто? Кто? Кто это?.. Она сейчас упадёт в обморок. Снова всё поплыло. Не туда. Не туда. Она должна спросить. По-любому должна. Даже если не туда. Отлепить язык от нёба и произнести Его имя. На немецком! Не забывать про немецкий. Девушка нахмурилась, посерьёзнела. Она... Его?.. Слишком молодая. Да Ему-то что?! Не хочет отвечать. А может время остановилось? Медленно открывает рот, медленно говорит, что папы нет дома. Стоп! Папы?! Папы!?? ПАПЫ-Ы???

Неле? Как выросла. Какая красивая... стала. Да и была. Чуть придти в себя. Расслабить напряжённые мышцы. Нет! Не расслаблять, а то свалится к такой-то матери на этот коврик. Спросить, придёт ли. Спросить! Быстро! Пока Неле не захлопнула дверь. Только вечером. Вечером. Придёт. В обморок. Срочно! Но только не здесь. Хоть за угол отойти. Нет, не отойти...

Она открыла глаза. Волосы щекочут лицо. Это чужие волосы. Длинные, цвета пшеницы. Обеспокоенный голос тараторит быстро-быстро. Медленнее, девочка, она же не может так. Неле спрашивает, что случилось? Ей плохо? Нет, Неле, ей очень хорошо. Именно от этого "хорошо" она и покатилась вниз по ступенькам. Девушка помогла ей встать и повела в дом, что-то всё ещё тараторя про "прилечь" и "выпить кофе". Вот так без предупреждения, без подготовки повела в Его дом. Она даже не сообразила упираться. Послушно переставляла ноги, слабо соображая, что творится вокруг. Неужели все немцы такие приветливые? И тащат в дом любого, кто свалится в обморок у них на крыльце? Хочется верить...

Усадила на диван. Такой мягкий, что ей показалось, что она тонет в нём, как в болоте. Неле унеслась из комнаты и вернулась через десять секунд с вонючей ваткой, которую немедленно сунула ей под нос. Рефлекторно сморщилась и отвела руку с этой гадостью от лица. Что с Вами? Вам плохо? Может, вызвать врача? Неле... Поспешно отказаться от всего, что предлагает Его дочь. Попытаться встать и покинуть дом, пробираясь через туманную завесу в голове. Неле быстро схватила её за руку и посадила обратно. Как Вас зовут?.. Вы меня слышите?.. Конечно, слышит. А действительно, как? Господи! Про врача была хорошая идея... Ну, да... Или нет... Наверное... Чёрт! И паспорт в гостинице. Хоть посмотреть... Неле ждала. Смотрела в упор и ждала. Неужели ей так жизненно важно знать её имя!? Ладно. Визглявый голос матери. Ка-те-ррина!!! Ну вот! Это оказалось проще, чем казалось. Неле радуется. Вы из России? Ой! Как классно! А из какого города? Из Москвы? Вы говорите по-немецки?.. Она говорит, говорит. Только не части, девочка. В порядке очереди: из России, из Ярославля, говорит. Что-то упущено... А! Насчёт классно... Ничего классного она пока не видит, страшно до тошноты. Ладно хоть не сказала, только подумала... Сигаретку бы! Что? Куда? Она что, сказала это вслух? Бл! Одним словом - БЛ! Неле возвращается с пачкой сигарет. Протягивает. Даже не прочитать название, так всё трясётся. С третьей попытки прикуривает. Выпускает дым. Крепкие. Очень крепкие. Готова спорить, что Его. Его дочь садится рядом и задаёт главный вопрос. Зачем? Зачем?.. Она не может рассказать ребёнку... Даже Его ребёнку. Она вообще не любит детей. Да о чём она? 18 лет - это уже не ребёнок. Далеко-о... Но всё равно не может. Врать тоже не получиться. И что? Говорит. Рассказывает. Почти всё, почти правду. Неле слушает внимательно, не перебивая. Это первый раз в её жизни. Чтоб вот так. Качает головой, участливо берёт за руку. Нет, она не похожа ни на одну. Она не плачет, не просит. Она говорит. Тихо и спокойно. Очень бледная, слегка напуганная, немного больная от настоящего внутри. Неле увидела. А она постаралась затолкать, только поздно... Он скоро придёт. Это в голове или Неле? Всё-таки Неле. Кивнуть. Пойдём, попьём кофе, тебе станет получше. Как быстро Его дочь перешла на "ты". Но ей всё равно. Экстренно востановить сознание. Очень экстренно. Она вспомнила, как однажды у неё подыхал комп. Тогда она быстро отреагировала и спасла жёсткий. Пора теперь спасать свой жёсткий. Тряхнуть головой. Никакого сумасшествия! Она в Его доме, с Его дочерью, ждёт Его. Какое-то время есть, чтобы перезаписать и сохранить информацию... Так-так! Опять не туда понесло. Включиться. Включиться в сеть и разогнать видюху. Хуже шмали... С неё не так далеко...

За плечо. Трогает. А! Да-да... Всё хорошо. Увидела себя в зеркале на стене, вздрогнула. Почему Неле до сих пор не выгнала её? Видок у неё поистине сумасшедший, а глаза... Глаза блестят так нехорошо. И такую её Он увидит... НЕТ!!! Бежать отсюда и приводить себя в порядок. Хотя бы это она понимает! Что крыша снова поехала. Но такое потрясение!.. Это оправдание и неслабое. Поблагодарить за заботу и подняться, так и не прикоснувшись к кофе. Неле попыталась остановить. Да что она прицепилась к ней, в конце концов!? Так! Заткнуться! Только не злиться! Кончится плохо! Особонно для неё самой. Обещать зайти завтра. Сослаться на плохое самочувствие... Поверила, пошла провожать. Зачем Его дочь надевает кроссовки? Что? Провожать её? Нет, это совсем не обязательно. Сказать как можно убедетельнее. Нет, не убедила! Ты совсем бледная. Я не хочу отпускать тебя одну. Наконец-то, девочка начала говорить медленно. Или это опять тормозит время?.. Ладно, хочет провожать, пусть провожает. Надо вызвать таксиста. Того, русского...

Сесть в машину. Назвать гостиницу. Он и сам знает. Она знает, что он знает. Но почему бы не напомнить? Что-то больно много людей для одного дня и чужой страны стремятся ей помочь. В чужой стране... В Берлине. Почти забыла. Нет, просто затёрлось, отошло назад. Такое потрясение... Хватит! Рявкнуть на себя! Надавать по щекам! Не на самом деле, про себя, конечно, но надавать! И как следует! Думать она будет завтра.

Неле проводила её до номера, провела внутрь и уложила в кровать. Странную, слишком странную и настойчивую она проявляет заботу. Нет, всё завтра. Ведь уже вечер... Как быстро летит время! Вечер. Он пришёл домой. Но всё завтра. Я позвоню тебе... Как в тумане. Нет, как в болоте, каждое слово вязко булькает и растягивается, как тина. Болото - диван. Он...

Снились старые дренажные катакомбы. Маленький худой мальчик в деревянном вагончике. Тайник в заброшенной квартире. Ладно хоть нашли... Верхом на лошади-маршрутке к самой работе. Это сначала она была на крыше, а как начала падать, оказалось, что это лошадь. Коричневая, со злыми глазами. Почти затоптала, зараза. Она схватила её за копыта. Увернулась... Узкий подоконник. Держалась за форточку. Вниз - отвесная бесконечная стена, а в воздухе - вертолётики. Разноцветные. Но ей не интересно, что там говорят, главное - не свалиться. Бирюзовый котёнок на лестнице. Красивый. Два ротвейлера. Один прыгает на неё. Не кусать. Так, поласкаться. Красивый котёнок не боиться ни собак, ни её. Бежим! Бежим! В пустой трамвай и за велодром. Волки. Волки за нами. Обрыв. Внизу болото. Швырнуть красное одеяло в белом пододеяльнике вниз и прыгать. Оно белеет внизу в темноте. Она не промажет... Волки не успели. Побежали в обход. Широкая обнажённая спина. Она ложится сверху, поглаживая кожу. Ему нравится. Ей тоже. Удушливая волна нежности... Красная майка. Не видно лица. Но точно уверена, это Он. Обнать. Прижаться... Хорошо... Падает. Падает. Это тигр её напугал. Внизу помойка. Жестяные контейнеры, обнесённые кирпичным заборчиком. Она упадёт на асфальт. Точно знает, что умрёт. Страшно. В полёте переворачивается на спину. Может, повезёт выжить. Нет, слишком большая высота. Слишком долго летит! Ну! Ну!!! Почему нет удара?! Распахнуть глаза!

У-у-уфф! Сон!.. Вот где бред! И вчера бред. И сейчас осталось немного. Но уже значительно лучше. Сесть и вспомнить. Восстановить в памяти весь вчерашний день... Ну хоть полдня... Ладно! Хотя бы то, что было у Него в доме. Так. Лучше. Лучше. А она молодец. Вот только опять сорвалась. Но простительно. Первый раз всё-таки. Так близко. Так реально... Не надо растягивать слова! Ну-ка, ускориться! Стряхнуть с себя тину и заставить мыслить! Она же поспала, чего опять?!

Мысли начали принимать более менее нормальные формы только после холодной воды в лицо. Осторожная, этакая деликатная мысль. Может остановиться?.. Пока не стало совсем плохо. Вернуться. И попытаться вылечиться? Она же понимает, что больна. А потом... Вот потом... НЕТ!!! НЕ-ЕЕЕ-ЕЕТ!!!! Она сказала! Она вытрясет из башки эти поганые мысли! Ударила себя по щеке. Больно. Жжёт. Зато успокоилась. Сразу. Ладно. Так. Подумать, без паники и сумасшествия. Чего она хочет добиться? Только не глючить. Взять себя в руки. Взять, она сказала! И не злиться. Ни на кого. На себя в особенности. Так что же? Поговорить. С Ним. О чём? Хороший вопрос. Просто рассказать. Обо всём, что внутри. Нет, обо всём не надо. Даже Он не поймёт. Уж если она сама не понимает...

Оделась, умылась. Настойчивым движением отвела от себя надвигающуюся завесу. Она сильная. Силь-на-я! Поесть надо. Как хочет, но надо. Сейчас она спустится вниз, выйдет на улицу, зайдёт в кондитерскую на той стороне и купит себе каких-нибудь пироженых. Вернётся в гостиницу. Покушает. Неле... Его дочь точно всё рассказала Ему. Про сумасшедшую женщину. Про странную сумасшедшую женщину, которая падает в обморок на крыльце. Ну и что? Ей нужно увидеть Его. Иначе она умрёт. Она неясно, где-то далеко начала осознавать... Нет, скорее не осознавать, а кто-то тихим неразборчивым шёпотом говорил ей непонятные слова, в которых она еле ловила смысл. Лекарство. Лекарство от этой чёртовой шизофрении...

Особенно трудно далась причёска. Но она не злилась, как это было обычно. Не швыряла рассчёску, не дёргала прядки и не плакала. Снова и снова, не торопясь, орудовала феном и щёткой. И победила. Всё-таки она может держать свои эмоции под контроллем. Если хочет. И совсем это не сложно. Она гордиться собой! Взялась за трубку. Положила обратно. Деньги надо экономить. С этими таксистами она не пробудет тут и неделю. Деньги имеют привычку кончаться быстро, неожиданно и всегда в самый неподходящий момент. А тем более с её-то припадками... Пешком? Нет, это уж слишком. Пусть и не так далеко, но слишком. Автобус. Наилучший вариант. Она видела неподалёку остановку. К Нему должен ходить автобус. На машине тут ехать десять минут. На автобусе чуть дольше, может минут двадцать, может пятнадцать. Если машина едет со скоростью... ммм... Ну, допустим, 70 километров в час, значит... Так! Ну-ка прекратить! Опять начинается?! Всё-всё. Тихонечко чешем на улицу, берём пироженки и топаем назад...

Она прекрасно владеет немецким! Она умница и молодец! Она даже немного поболтала с продавщицей. Это хорошо. Люди не видят её ненормальности. Это хорошо. Может, она сама себе накручивает? Может, здорова? Усмехнулась. Откусила половинку заварного пирожного. Облизнула густой бежевый крем с верхней губы. Наевшись, снова уселась перед зеркалом.

Так! Короче! Встала и пошла! Время уже обеденное. Она прекрасно выглядит... Трусит! Трусиха! Встала! Вот так! И пошла! И нечего оттягивать время. Перед смертью не надышишься. Объяснили всё быстро и качественно. Села в полупустой двухэтажный автобус. Какие мягкие сиденья! Не такие, конечно, как Его диван, но всё равно! В Ярославле нет таких автобусов и таких сидений. И в Москве нет. Унять дрожь. Унять и сосредоточиться. Если она сосредоточится, то всё будет нормально. Надо только держать себя в руках.

Горячечный бред подбирается уже со всех сторон. Окружает, душит. Но она старается, как может, отбиться от него. Не впустить в тело. Не пустить в голову, в сознание. Бороться. Бороться. Бороться. Тяжело одновременно отмахиваться от бреда и пытаться думать. Что-то одно. Не пускать! Заблокировать двери. Подтащить кровать и заблокировать дверь. И руки явственно чувствуют холодную металлическую спинку кровати. Мышцы напрягаются и тащат. Тащат. Нормально!..

Вот он дом. Вот ступеньки. Перила. Звонок. Странно, но она вдруг почувствовала значительное облегчение. Завеса в голове прояснилась. Всё встало на свои места. Сейчас она позвонит. Дверь откроется, и она увидит Его. И не упадёт. Поздоровается. Он предложит войти. Неле приготовит кофе. Кофе Его дочь делает потрясающе. Она знает. Хоть и не пробовала ни разу. И она расскажет. Расскажет всё. Правду. Как она жила, что Он значит в её жизни. Лекарство. Страх покинул её. Страха больше не было. Уверенной рукой она давит на кнопку. Лёгким движением поправляет волосы, свалившиеся на лоб. Расправила плечи. Время не тормозит. Хорошо. Хороший знак. Дверь открылась. Неле. Улыбается. Приглашает войти. Говорит, что они уже давно ждут её. Они её ждут... Он её ждёт. Ощутить нереальное тепло по всему телу. Щекочущее в животе. Приятное учащённое сердцебиение. Лекарство... Неле ведёт её под руку в гостиную, к мягкому дивану... Он. Он. Он. Кажется, что тело разорвётся от радостного возбуждения, сердце готово взорваться и разлететься фейерверком из тысяч разноцветных осколочков. Его лицо. Его черты. Живые, родные, дорогие. Она сделала пару шагов и поняла, что начинается Жизнь. Это было так непередаваемо ново и приятно, что она зажмурилась от этого чувства. А потом открыла глаза. Краски ослепили её. Снова цвет, свет, искры! А в центре всего этого внезапного светопредставления - Он. Говорит. Что-то говорит и подходит до безумия близко. Берёт за руку. Какие замечательные руки. Его. Просто по-другому не объяснить. Неле улыбается и говорит, что пошла готовить кофе. Он предлагает присесть. А у неё нет сил сдвинуться с места. Нет сил закричать от разрывающегося изнутри. Немного помедлила, сделала небольшое усилие. Честно, совсем небольшое. Такам ясным сознание не было никогда. Села. Чувствуя, как Его колено касается её. Снова зажмурилась, стараясь не завизжать от счастья этого прикосновения. Он просит её назвать своё имя. Что угодно! Что Он хочет. С первого слова. Набрать побольше воздуху и на одном дыхании. Его глаза такие добрые... Не дать перебить. Он и не собирается. Говорит. Говорит. Взахлёб. Разрываясь на части от этой нереальности. Неле задерживается. Не хочет мешать. Умная и хорошая девочка. Они поладят. Они станут подругами. И всё будет нереально хорошо. В новой сумасшедшей жизни. Он слушает так внимательно. Так смотрит, что нет сил сдержаться. Это лицо, этот голос. Руки. Прикоснуться. Ощутить чуть подрагивающими пальцами... Она выдохлась. Теперь Его очередь. Большой и тёплый. Как медведь. Добрый, замечательный мишка. Она слушала его живые слова. Раньше она слышала слова как-то далеко, не стараясь вникнуть в смысл, а теперь они были чистые и прозрачные, как стекло. Потому что это Его слова. Они и должны быть такими. Это великолепно... Она наконец-то жива! И Он так близко. Он рад, что она пришла. Он ждал. Это говорит Он. Говорит ей. Она всё понимает. Время не то чтобы не тормозит, оно, кажется, даже ускорилось. Но Он не частит, как Его дочь. Он говорит, как густой ручей. Мягкий и обволакивающий. Тонет. Она тонет. В глазах. В словах. Не передать... Он говорит, что у неё немного усталый вид. Что? Прилечь? Можно... Лекарство. Он так осторожно помогает ей лечь на диван. Почему он больше не мягкий, как болото? Всё куда-то проваливается. Ухает вниз так резко, что в животе всё скручивает... Плоский и жёсткий. Лекарство... Она просит Его не уходить. Он не уйдёт, он останется с ней. В дверях показалась Неле. У неё в руках поднос с какими-то стаканчиками. А ещё на нём лежит шприц... Зачем шприц?.. А куда делся диван? Почему тут кровать? Когда её успели принести? Она смотрит на Него непонимающим взглядом. Неле в белом халате подходит ближе. Готовит ей вену для укола. В комнате появляются люди. Незнакомые. Откуда они тут? Она хочет спросить, но Он берёт её за руку. И она умолкает. Он слишком сильно влияет на её сознание.

- Я приеду к тебе. Останься тут. Скоро всё закончится. Будь умницей! Хорошо?

Конечно, корошо. Раз Он приедет. Обещал. Значит, приедет. И всё будет, как раньше. Так хорошо. Она позволила Неле сделать иньекцию и закрыла глаза. Поспать. Поспать. Думать она будет завтра.

Её выписали через три месяца. На итоговом тестировании и заключительном осмотре Он держал её за руку. Поэтому она ничего не боялась и всё сделала правильно. А потом сказал, что Ему надо забрать вещи, потому что Он хочет навсегда переехать к ней. И тогда Он уехал именно за вещами, просто забый оставить записку. Она улыбнулась. Почему раньше не могла догадаться. Почему решила, что Он её бросил? Дурочка. Но теперь всё позади. Теперь всё будет хорошо. Теперь она по-настоящему жива. Она сбежала вниз по ступенькам и бодро зашагала к остановке. Ночью шёл дождь. В лужах играло солнце. Небо резало глаза пронзительной синевой. Она жива! Она всё поняла, всё вспомнила.

Осторожно сняла все распечатки со стен. Сложила аккуратной стопочкой. Стопочка получилась очень внушительной. Оставила только вышитый крестиком портрет. Это её гордость. Сама сделала. Полгода вышивала. Очень красиво получилось... Сняла с шеи металлическую пластинку с логотипом. Положила на бумаги. Потом выгребла из стола и шкафа напульсники, нашивки, майки и прочую фанатскую атрибутику. Неторопясь сложила друг на друга. Скрестив руки на груди, наклонив голову на бок и улыбаясь, полюбовалась на груду, образовавшуюся на полу. Подумала, какой же она была девчонкой! Так и подумала... девчонкой. Подалась вперёд. Притормозила, задумалась. Нет! Она не сможет... Метнулась в кухню. Нашла большой полиэтиленовый пакет. Вернулась в комнату и сложила всё своё некогда сокровище в него. Неторопясь нашла широкий скотч и намертво перебинтовала целлофан. Получилось что-то вроде кокона. Подняла. Тяжёлый. Положила. Открыла антресоль и затолкала свёрток в самый угол, закидав его шмотками. Всё. Медленно осмотрелась по сторонам. Ничего не забыла? Нет, она никогда ничего не забывает. Скинула с себя пропахшие больницей и лекарствами вещи и встала под душ. Сейчас она приведёт себя в порядок и отправится на базар за продуктами.

А завтра приедет Он.

Сон

Я водил ручкой по бумаге.

- Привет, - сказал Май. – Что пишешь?

- Объявление. От мамы сбежал сон.

- «Пропал сон», - прочел Май через мое плечо. – «Сбежал вчера вечером. Нашедшего просим сообщить по телефону»…

- Как это случилось? – спросил Май.

- Я поздно вернулся домой, - неохотно объяснил я. – А когда мама принялась меня отчитывать, удрал в свою комнату и захлопнул дверь. Утром мама жаловалась папе, что сон у нее пропал.

- Понятно, - кивнул Май. – Ты его спугнул. Что думаешь делать?

- Развешу объявления и буду ждать.

- Напрасное занятие. Он не мог далеко уйти. Входная дверь была закрыта?

- Ага.

- Будем искать здесь.

Мы обшарили всю квартиру. Заглядывали во все углы. Май оказался прав: сон нашелся – он сидел, забившись под шкаф.

- Вот он! – завопил я.

- Тише! – одернул меня Май. – Опять напугаешь.

Мы попытались достать сон из-под шкафа. Швабра и лыжная палка не помогли – сон только дрожал и забивался глубже.

- Так не выйдет, - нахмурился Май. – Попробуй его подманить.

- Цып-цып, - буркнул я.

- Неправильно, - сказал Май. – Сон идет на другие звуки. Я тебя научу.

Вечером я вошел в спальню. Мама лежала в кровати и не спала. Горел ночник.

Я поцеловал ее в щеку. Потом в другую. Потом снова в ту, с которой начал. Краем глаза я следил: сон выбрался на мои чмоки и осторожно подкрался к постели.

Я отошел к двери и сказал:

- Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - улыбнулась мама.

Глаза у нее были ласковые – и уже сонные.

Антуан де Сент-Экзюпери.

"МОЛИТВА"

Господи, я прошу не о чудесах и не о миражах, а о силе каждого дня. Научи меня искусству маленьких шагов.

Сделай меня наблюдательным и находчивым, чтобы в пестроте будней вовремя останавливаться на открытиях и опыте, которые меня взволновали.

Научи меня правильно распоряжаться временем моей жизни. Подари мне тонкое чутье, чтобы отличать первостепенное от второстепенного.

Я прошу о силе воздержания и меры, чтобы я по жизни не порхал и не скользил, а разумно планировал течение дня, мог бы видеть вершины и дали, и хоть иногда находил бы время для наслаждения искусством.

Помоги мне понять, что мечты не могут быть помощью. Ни мечты о прошлом, ни мечты о будущем. Помоги мне быть здесь и сейчас и воспринять эту минуту как самую важную.

Убереги меня от наивной веры, что все в жизни должно быть гладко. Подари мне ясное сознание того, что сложности, поражения, падения и неудачи являются лишь естественной составной частью жизни, благодаря которой мы растем и зреем.

Напоминай мне, что сердце часто спорит с рассудком.

Пошли мне в нужный момент кого-то, у кого хватит мужества сказать мне правду, но сказать ее любя!

Я знаю, что многие проблемы решаются, если ничего не предпринимать, так научи меня терпению.

Ты знаешь, как сильно мы нуждаемся в дружбе. Дай мне быть достойным этого самого прекрасного и нежного Дара Судьбы.

Дай мне богатую фантазию, чтобы в нужный момент, в нужное время, в нужном месте, молча или говоря, подарить кому-то необходимое тепло.

Сделай меня человеком, умеющим достучаться до тех, кто совсем "внизу".

Убереги меня от страха пропустить что-то в жизни.

Дай мне не то, чего я себе желаю, а то, что мне действительно необходимо.

Научи меня искусству маленьких шагов."